Терции и катрены

И видом они были люди,

душою же оставались хищные рыбы,

и стали они хватать всё,

до чего могли дотянуться их жадные руки,

прожорливые взгляды,

алчные мысли...

«Летописи Сипанго», свиток Х, глава 13.

1.

Как аскеманны поселились на Едзо, не помнили даже они сами. Бытовали две версии, как и положено: торжественная, о которой рассказывали длинные поэмы-драпы, декламируемые поэтами-скальдами на пирах отрывками, в краткие промежутки между первой кружкой пива и той, после которой качество еды теряет значение, и народная, которую излагали друг другу долгими зимними вечерами сами аскеманны в любимых ими повестях-сагах вместо нудной работы.

Самая большая и вычурная «Драпа о конце света», полное исполнение которой занимало неделю пиров по указанным выше причинам, в туманном и малодоступном для восприятия стиле намекала на то, что первые поселенцы были избраны богом Одином (которого манихейские священники очень быстро после принятия «Закона Мани» заменили на Светлого Бога) для обращения аборигенов-эбису к его почитанию, и прибыли на посланных божеством кораблях. Самые радикальные манихейцы даже настаивали на том, что первые аскеманны ни на чем не плыли, а пришли по морю, аки посуху, либо же Светлый Бог разверз воды, обеспечив им путь по дну до острова.

«Сага об аскеманнах», или, например, «Сага о поселенцах с Вшивого берега» излагали первоисторию несколько по-иному. Согласно им, некий землевладелец-бонд по имени Ростунг охотился на моржей, а поскольку моржи были умные, а Ростунг жадный, они уплывали всё дальше, а он плыл за ними, набивая корабль костью и жиром, пока не достиг острова, который его жители звали Едзо. Выгодно обменяв кость и жир на много неизвестных ему, но очень красивых и удобных в хозяйстве товаров, бонд вернулся домой, заразил своими рассказами о райской земле (он побывал на Едзо летом) соседей, и скоро они снялись с насиженных берегов и уплыли к земле обетованной. «Сага о Лягушачьем Скраве» добавляет интересную подробность: аскеманны воодушевились тем, что на новом месте не надо платить двадцатину правителю-конунгу нордов, которую он, к тому же, только что вознамерился превратить в десятину.

Существовала и третья версия, изложенная в «Летописи Сипанго», самом большом собрании древних текстов, которые сипанцы, как и положено с древними текстами, почитали тем сильнее, чем более странные вещи были в них написаны. Они (тексты) поведывали о том, что перед самым своим изгнанием с небес совершивший «восемь неистовств» бог-трикстер Сосануу сотворил аскеманнов из злых заморских кусачих рыб, чтобы захватить землю. Боги, выкинувшие Сосануу на Сипанго (где он сильно ударился головой и после этого превратился в образцового культурного бога-покровителя земли Удзи), перенесли еще не проснувшихся воинов-демонов в пещеру на Едзо, запечатав тысячелетним проклятием. По истечении же тысячи лет какая-то не очень важная богиня-ками, посланная богами продлить заклятье еще на тысячу лет, замешкалась всего на мгновенье, в которое аскеманны и успели вырваться из пещеры, разрушенной великим извержением Фидзу. К счастью, заклинание, которое успела-таки произнести ками, убило тех, кто еще не успел выйти из пещеры, числом 999 999 990 000, и на свободе оказались всего 10 000 воинов, к тому же потерявших свою демоническую сущность. Они смогли подчинить себе Едзо и обитавших там эбису, но захватить не то что всю землю, но даже Сипанго уже не сумели.