Под скрип гильотины - 30
Sep. 15th, 2017 07:09 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
qebedoЭгалите, жерминалите, прериалите (начало)
Первой проблемой, с которой столкнулся термидорианский Конвент, стал демонтаж диктатуры - надобно было разобрать всю эту жуткую схему с гильотиной наверху. Зловещий Комитет общественного спасения был "зачищен" - у него отняли бОльшую часть полномочий, раскидав их по еще примерно 19 комитетам, а также постановили, что никто из депутатов не может занимать место в КОС более двух месяцев подряд. Революционный трибунал был ливидирован, а Якобинский клуб закрыт в ноябре 1794 года.
Коммуна Парижа распущена, пост мэра ликвидирован, а тюрьмы открыты, и все "подозрительные" выпущены на волю (хотя законодательная возможность нового составления списков и "забора по ним" осталась - власть оставила себе лазейку для борьбы с несогласными в экстренных случаях). В качестве реакции "сливок общества" на "избавление от ужасов тирании быдла" на улицы вышла так называемая "золотая молодежь", ака "инкруаябли" ("невозможные"), одевавшаяся нарочито модно, броско и богато, которая демонстрировала поведение "на грани роялизма". Их вождем стал один из лидеров термидорианцев Луи Станислас Фрерон.
Инкруаябль и мервейёз (женский аналог "невозможного")
Конституция I года Республики, принятая осенью 1792-го, была признана нуждающейся в существенной переработке, и Конвент за оную взялся - сформировал Комиссию 11-ти, куда вошли "лучшие юридические умы" (Буасси д'Англа, жирондист Ланжюине, архивариус Пьер Клод Франсуа Дону, адвокаты Антуан Клер Тибодо и Луи-Мари де Ляревельер-Лепо), которая и занялась разработкой проекта. Пока же процесс не был завершен, высшей властью в стране оставался представительный орган, и потому период с 9 термидора II года по 4 брюмера IV года (27 июля 1794 - 26 октября 1795 года) носит название господство термидорианского Конвента.
Первым серьезным испытанием новой власти стал продовольственный кризис зимы 1794-1795 года. Во-первых, летом случился большой недород, а потом вдарила ранняя, долгая и холодная зима. Начался голод - крестьяне прятали излишки, злобно рыча "жрите свой максимум!" и уже не боясь "революционных армейцев" с конфискациями. Они ждали, когда цены на черном рынке станут фантастическими по весне - так что даже из-под полы хлеба не хватало. Закупки зерна за границей - в Османской империи, в Скандинавии и в Магрибе - тормозились из-за холодов и обледенения рек, по которым доставляли хлеб баржами в Париж. Такого голода жители столицы не помнили со временвеликого процветателя и супер-Сталина своего времени, когда у всех всё было, и люди просто лопались от жира Луя XIV в 1709 году.
Термидорианцы решили, что раз не работает максимум - в опуж максимум, и 4 нивоза III года (24 декабря 1794) отменили сие "завоевание революции", провозгласив "свободу торговли". Экономика как наука находилась пока в стадии какания в пеленки, и "физиократы" наивно думали, что "ну, сперва да, цены взлетят, но потом спрос родит конкуренцию, жратву повезут на продажу в Париж ни дуром, и всё устаканится". Цены, естественно, взлетели, спрос тоже попёр вверх, а вот предложение осталось лежать у плинтуса - хлеб зимой не родится, к тому же пейзане упорно ждали весну, когда пойдет самый барыш. Санкюлоты в Сент-Антуанском предместье завыли - сперва "Марсельезу", а потом и "Карманьолу" с "Са ира"...
За жратвой, ситуайены, за жратвой!
С мест (из санкюлотских секций) понеслись крики о том, что "вот при Робеспьере такой фигни не было!". Сдерживало гопоту лишь то, что у нее не осталось политических вожаков - Коммуну закрыли, от эбертистов остался один ничтожный Гракх (он так себя называл, чтобы никому не говорить, что на самом деле Франсуа Ноэль) Бабёф, пописывавший в свой журналец "Ле Трибюн дю Пёпль" ("Народный трибун" - он же типа Гракх!), и даже Робеспьера с Кутоном - и тех уже показнили. Монтаньяры, еще оставшиеся в Конвенте, сиротливо карабкались на самые верхние скамьи, за что получили издевательское прозвище "хребет Горы", или "критяне" (во французском слова "хребет" и "критянин" звучат одинаково) - и отнюдь не жаждали открытого боя.
Но голод не тетка - к тому же у санкюлотов оставались мушкеты, сабли и пики, которые они, "служа" в Национальной гвардии в 1792-1794 годах, понатырили себе по домам. Назревал большой кипешешухер...
Первой проблемой, с которой столкнулся термидорианский Конвент, стал демонтаж диктатуры - надобно было разобрать всю эту жуткую схему с гильотиной наверху. Зловещий Комитет общественного спасения был "зачищен" - у него отняли бОльшую часть полномочий, раскидав их по еще примерно 19 комитетам, а также постановили, что никто из депутатов не может занимать место в КОС более двух месяцев подряд. Революционный трибунал был ливидирован, а Якобинский клуб закрыт в ноябре 1794 года.
Коммуна Парижа распущена, пост мэра ликвидирован, а тюрьмы открыты, и все "подозрительные" выпущены на волю (хотя законодательная возможность нового составления списков и "забора по ним" осталась - власть оставила себе лазейку для борьбы с несогласными в экстренных случаях). В качестве реакции "сливок общества" на "избавление от ужасов тирании быдла" на улицы вышла так называемая "золотая молодежь", ака "инкруаябли" ("невозможные"), одевавшаяся нарочито модно, броско и богато, которая демонстрировала поведение "на грани роялизма". Их вождем стал один из лидеров термидорианцев Луи Станислас Фрерон.
Инкруаябль и мервейёз (женский аналог "невозможного")
Конституция I года Республики, принятая осенью 1792-го, была признана нуждающейся в существенной переработке, и Конвент за оную взялся - сформировал Комиссию 11-ти, куда вошли "лучшие юридические умы" (Буасси д'Англа, жирондист Ланжюине, архивариус Пьер Клод Франсуа Дону, адвокаты Антуан Клер Тибодо и Луи-Мари де Ляревельер-Лепо), которая и занялась разработкой проекта. Пока же процесс не был завершен, высшей властью в стране оставался представительный орган, и потому период с 9 термидора II года по 4 брюмера IV года (27 июля 1794 - 26 октября 1795 года) носит название господство термидорианского Конвента.
Первым серьезным испытанием новой власти стал продовольственный кризис зимы 1794-1795 года. Во-первых, летом случился большой недород, а потом вдарила ранняя, долгая и холодная зима. Начался голод - крестьяне прятали излишки, злобно рыча "жрите свой максимум!" и уже не боясь "революционных армейцев" с конфискациями. Они ждали, когда цены на черном рынке станут фантастическими по весне - так что даже из-под полы хлеба не хватало. Закупки зерна за границей - в Османской империи, в Скандинавии и в Магрибе - тормозились из-за холодов и обледенения рек, по которым доставляли хлеб баржами в Париж. Такого голода жители столицы не помнили со времен
Термидорианцы решили, что раз не работает максимум - в опуж максимум, и 4 нивоза III года (24 декабря 1794) отменили сие "завоевание революции", провозгласив "свободу торговли". Экономика как наука находилась пока в стадии какания в пеленки, и "физиократы" наивно думали, что "ну, сперва да, цены взлетят, но потом спрос родит конкуренцию, жратву повезут на продажу в Париж ни дуром, и всё устаканится". Цены, естественно, взлетели, спрос тоже попёр вверх, а вот предложение осталось лежать у плинтуса - хлеб зимой не родится, к тому же пейзане упорно ждали весну, когда пойдет самый барыш. Санкюлоты в Сент-Антуанском предместье завыли - сперва "Марсельезу", а потом и "Карманьолу" с "Са ира"...
За жратвой, ситуайены, за жратвой!
С мест (из санкюлотских секций) понеслись крики о том, что "вот при Робеспьере такой фигни не было!". Сдерживало гопоту лишь то, что у нее не осталось политических вожаков - Коммуну закрыли, от эбертистов остался один ничтожный Гракх (он так себя называл, чтобы никому не говорить, что на самом деле Франсуа Ноэль) Бабёф, пописывавший в свой журналец "Ле Трибюн дю Пёпль" ("Народный трибун" - он же типа Гракх!), и даже Робеспьера с Кутоном - и тех уже показнили. Монтаньяры, еще оставшиеся в Конвенте, сиротливо карабкались на самые верхние скамьи, за что получили издевательское прозвище "хребет Горы", или "критяне" (во французском слова "хребет" и "критянин" звучат одинаково) - и отнюдь не жаждали открытого боя.
Но голод не тетка - к тому же у санкюлотов оставались мушкеты, сабли и пики, которые они, "служа" в Национальной гвардии в 1792-1794 годах, понатырили себе по домам. Назревал большой кипешешухер...
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2017-09-15 04:33 pm (UTC)no subject
Date: 2017-09-16 05:13 am (UTC)no subject
Date: 2017-09-16 06:09 am (UTC)