Ретрокнига - 88. Трудно быть греком...
Apr. 7th, 2021 10:29 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
qebedo...особенно в России. Особенно в XVI веке. Особенно при дворе таких тяжелых (практически "иридиевых") людей, как великие князья Василий III и Иван IV. Потому что, с одной стороны, смотрят в рот и ждут "книжных грецких премудростев", ибо сами "священному языку Писания" не обучены, да и темны, ленивы и умом скудны. А с другой стороны, подозрительны, мстительны и потоянно норовят втянуть в свои низменные разборки, интриги и склоки. Хорошо, ежели грек изворотлив, лжив, льстив и "морально эластичен". А ежели (прямо как не грек вовсе - РоманИя что, зря тысячу лет простояла?) честен, прям, суров и постоянно режет правду-мать?
Примерно об этом написал в далеком уже ото всех нас 1976 году свой роман "Сцены из жизни Максима Грека" писатель Мицос Александропулос. Поскольку автор числился тогда "большим греческим другом советского народа" и состоял в рядах КПГ, пописывая романы о Горьком и Чехове (хотя в итоге "отомстил" КПСС-ным культурологам, написав на закате жизни роман о Мандельштаме - но уже "после исторического материализма"), его тут же перевели и даже несколько раз переиздавали. Но прочел я его только что - просто как-то на глаза не попадался.
А зря, ибо книга оказалась на удивление "не коммунистическая", а "о вечном". Во-первых, Александропулос смог написать классический "серьезный исторический роман ХХ века" - не щелкая выдернутыми из пыльных рукописей архаизмами и не пользуясь "отравлениями, убийствами, сексом и шпионажем", он смог рассказать о XVI веке, обрисовав многих деятелей, которых и наши-то авторы с трудом вспоминают (Вассиана Патрикеева, Вассиана Топоркова, митрополита Даниила, Василия III, бояр Федора Карпова, Ивана Шигону-Поджогина и кучу прочих). Его герой попадает "в самый переплет" сперва борьбы "нестяжателей" с "осифлянами" (сколько россиян объяснят между ними разницу?), а потом "дела о разводе и втором браке" князя Василия III. В последних главах "по касательной" задевается и "многограненый" образ царя Ивана IV.
Впрочем, роман совсем не пересказывает историю - она всего лишь фон и материал, на котором (стараясь таки не нарушать матчасть) писатель "поднимает вечные вопросы" о том, какова "миссия писателя" в обществе, что есть слово, и на что оно сопособно поднять (или не поднять) людей, проблемы интерпретации смысла сказанного и написанного, и пр. Однако Александропулос не грузит читателя (разве что в одном конкретно месте, повествуя о суде над Максимом Греком - обширными цитатами из соборных постановлений и исторических сочинений) богословскими спорами и "рассуждениями о трансцендентном", его текст полон "бытовых зарисовок монашеского быта" и "характерами простых людей, схваченных в движении".
В общем, неожиданно приятное и "развлекая, поучающее" чтение.
Примерно об этом написал в далеком уже ото всех нас 1976 году свой роман "Сцены из жизни Максима Грека" писатель Мицос Александропулос. Поскольку автор числился тогда "большим греческим другом советского народа" и состоял в рядах КПГ, пописывая романы о Горьком и Чехове (хотя в итоге "отомстил" КПСС-ным культурологам, написав на закате жизни роман о Мандельштаме - но уже "после исторического материализма"), его тут же перевели и даже несколько раз переиздавали. Но прочел я его только что - просто как-то на глаза не попадался.
А зря, ибо книга оказалась на удивление "не коммунистическая", а "о вечном". Во-первых, Александропулос смог написать классический "серьезный исторический роман ХХ века" - не щелкая выдернутыми из пыльных рукописей архаизмами и не пользуясь "отравлениями, убийствами, сексом и шпионажем", он смог рассказать о XVI веке, обрисовав многих деятелей, которых и наши-то авторы с трудом вспоминают (Вассиана Патрикеева, Вассиана Топоркова, митрополита Даниила, Василия III, бояр Федора Карпова, Ивана Шигону-Поджогина и кучу прочих). Его герой попадает "в самый переплет" сперва борьбы "нестяжателей" с "осифлянами" (сколько россиян объяснят между ними разницу?), а потом "дела о разводе и втором браке" князя Василия III. В последних главах "по касательной" задевается и "многограненый" образ царя Ивана IV.
Впрочем, роман совсем не пересказывает историю - она всего лишь фон и материал, на котором (стараясь таки не нарушать матчасть) писатель "поднимает вечные вопросы" о том, какова "миссия писателя" в обществе, что есть слово, и на что оно сопособно поднять (или не поднять) людей, проблемы интерпретации смысла сказанного и написанного, и пр. Однако Александропулос не грузит читателя (разве что в одном конкретно месте, повествуя о суде над Максимом Греком - обширными цитатами из соборных постановлений и исторических сочинений) богословскими спорами и "рассуждениями о трансцендентном", его текст полон "бытовых зарисовок монашеского быта" и "характерами простых людей, схваченных в движении".
В общем, неожиданно приятное и "развлекая, поучающее" чтение.
