Защита Комнина - 15
Jan. 21st, 2019 12:34 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
qebedoДрузья, с которыми враги не нужны
В 1096 году империя ромеев наконец-то могла насладиться долгожданным и с такими трудами завоеванным миром — 15 лет беспрерывных войн василевса Алексей I закончились победами на всех фронтах. Теперь можно было ослабить налоговое бремя и предаться покою — «и расточились врази его». Кто же знал, что уже в пути такие друзья, с которыми и врагов не надо...
Принято считать, что 1-й крестовый поход папа Римский Урбан II провозгласил, «откликаясь на призывы о помощи христиан Востока», в том числе и из Византии. Отсюда и теория о том, как «свински неблагодарно повел себя Алексей I с крестоносцами и ставил им палки в колеса». На самом же деле василевс отправлял послания в Рим лишь дважды — во время войны с нормандцами (которое их союзник папа Григорий VII успешно проигнорировал) и в пору «двойного нападения» пацинаков и Чака Бея в 1091 году. Однако оба раза речь шла либо о сборе наемников, либо о деньгах для того, чтобы их нанять. Никаких толпищ «защитников веры» для «последнего Армагеддона» никто никогда не просил.
В общем, не пересказывая подробностей всего этого грандиозного циркового мероприятия, сосредоточимся лишь на том, что и в каком виде докатилось и перекатывалось через ромейскую державу. 20 июля 1096 года под стенами Константинополя «нарисовались — не сотрешь» босяки и уголовная рвань — Крестьянский поход (он же Поход бедноты), уже получивший по сопелкам от венгров, сербов и болгаров (за грабежи, погромы и насилия) и составлявший, видимо, всего несколько тысяч уцелевших жалких оборванцев с дрекольем под командой «паханов-нищебродов» — «типа рыцаря» Готье Санс-Авуара (почему-то прозванного по-немецки Вальтером фон Хабенихтом, то бишь Голяком, впрочем, по-французски его ник означает то же самое) и «типа священника» Петра Амьенского, ака Херемиты (Отшельника, Пустынника). Это «морально-нравственные педерасты» физически не могли сдержаться от грабежа и насилия в отношении греков, встретивших их как союзников, с симпатиями и хлебом-солью — громились даже церкви.
Итого, василевс поспешил предоставить этой «банде товарищей» корабли, дабы они переправились на азиатский берег Босфора, где тех уже поджидали злобные сельджуки, устроившие 21 октября 1096 года засаду близ Никеи, у крепости Циветот, и перебившие всю гопоту без остатка — кто погиб, кого взяли в плен и продали, как рабов, кто-то таки смог добежать до ромейской границы и спастись там. Готье Санс-Авуар был убит на поле боя, но Петр Амьенский перед сражением «падилам» уехал в Константинополь (по одной из версий — с криками «охренели, в конец берега потеряли, сброд!») и остался там дожидаться подхода «второго эшелона».
Ибо «белая кость и голубая кровь» выступала со своими дружинами позже босоты, и достигала стен ромейской столицы «эшелонами» к концу 1096 года. В числе вождей оного похода были граф Тулузы Раймон IV (VI) де Сен-Жилль, уже знакомый нам князь Тарента Боэмонд, сын Гвискара, и его племянник (по матери) Танкред, братья граф Жоффруа IV, Эсташ и Бодуэн де Буйоны, граф Робер I Фландрский, герцог Нормандии Робер III де Куртгёз, графы Этьен II де Блуа и Юг I (V) де Вермандуа (внук князя Ярослава Мудрого). При таком обилии аристократических персон единого командующего выбрать было просто невозможно — папский легат Адемар де Монтейль, епископ Ле-Пюи-ан-Веле, пользовался авторитетом в вопросах религиозных, но никак не военных или административных. Так что пришлось Алексею I вожжаться с каждым нарисовавшимся «незваным защитничком» персонально, задействовав все свои дипломатические таланты.
Помогало то, что прибывали они поочередно. Первым прибыл Юг де Вермандуа, которого из-за скромности его воинства (кое сильно потрепал шторм у брегов Италии) взяли практически в заложники (Анна Комнина пишет открытым текстом: «предоставили волю, но не полную свободу»). В итоге граф принес вассальную присягу Алексею I, обменяв ее на солидную денежную сумму. 26 декабря 1096 года прибыл с большим войском Жоффруа де Буйон, тут же начавший быдлить — присягать отказался, даже встречаться с василевсом — тоже, а его воины занялись пограбежами. Лотарингец (Жоффруа, продавший свое графство Буйон для покрытия расходов на крестовый поход, заложил для оных целей и свое же герцогство Нижняя Лотарингия) тянул время до подхода Боэмонда Тарентского. 2 апреля 1097 года дошло до побоища на рынке, когда франки (общее собирательное название западных европейцев в ромейской империи) напали на константинополян.
Алексей I решил перестать прикидываться «мирным овцом» и надавить на Жоффруа до подхода нормандцев, иначе «христовы воины» вообще с цепи сорвутся. Стянув войска, ромеи обложили лагерь Буйона и атаковали оный, вынудив «графа-герцога» пойти на мировую и согласиться принести присягу василевсу. Комнин пышно встретил вождей крестоносцев, щедро их одарил и угостил, принял клятвы и... быстренько переправил на азиатский берег, где те встали лагерем. Теперь можно было спокойно дожидаться Боэмонда. С этим «старым вражиной» церемониться особо не собирались, и нормандцев на всем пути от Эпира до Константинополя сопровождали ромейские войска, переходя иногда даже в «стычки на местности».
Самым глупым в этой истории стало то, что Боэмонд просто оставил войско и поехал 1 апреля 1097 года в Константинополь на свидание с Алексеем I . Так что уговорить его принести присягу Комнину оказалось совсем нетрудно — нормандцы боялись отравления и постоянно спрашивали друг друга, как они себя чувствуют. Со своей стороны, князь Тарента поделился с василевсом планами основать на востоке собственное государство и, видимо, тогда же получил согласие занять Антиохию, если удастся ее отбить — в обмен на союз и вассальную присягу.
Следующим пришел Раймунд де Сен-Жилль, занявший «самую быдлячью позицию», так и не принеся присяги — лишь поклявшись (под давлением Боэмонда) не злоумышлять на жизнь и честь василевса, за что «получил весьма мало даров». Танкред же вообще обманул ромеев, не заходя в Константинополь и самостоятельно переправившись на азиатский берег. Однако все прочие вожди похода соглашались на вассальную клятву — «на месте» они очень быстро поняли, что без поддержки ромеев (прежде всего поставок продовольствия) их всех ждет судьба полчищ Готье Санс-Авуара. Свою сложную партию в шахматы против «внезапных друзей» Алексей I Комнин снова выиграл...
