![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Россия, которую нам потеряли - 28
И пошли они до городу Парижу…
Правление Софьи — время интенсивной внешней политики России (и шокировать сие может токмо самых упоротых пытрофилов). Началось всё с рассылки по иностранным дворам уведомлений о вступлении царей на трон, а потом — о вхождении в войну с османами и заключении Вечного мира с Жечью. Под сим предлогом весной 1687 года руссиянский посланник Василий Посников побывал в Берлине, столице курфюршества Бранденбургского, а в октябре того же года новый курфюрст Фридрих III прислал своего дипломата в Москву с ответными любезностями. Гораздо более громким получилось путешествие руссиянских послов во Францию и Испанию. 27 февраля 1687 года из Москвы выехали стольники князья Яков Долгоруков и Яков Мышецкой, а також дьяк Кирилл Алексеев со 150 человеками свиты. Целью их было уговорить короля Луи XIV вступить в войну с османами.
Маркиз де Круасси (кликабелен)
Тут руссияне показали свое полное незнание «большого эуропейского политИка» — все приличные люди в Старом Свете были в курсе, что уже лет сто пятьдесят как французы продали Христа и братство белых людей, посылая пушки и специалистов в Истамбул, просто потому, что турки гадили Хабсбургам в Австрии и в Испании. Также князьям не повезло с тем, что Францией правил такой редкостный (в единственном экземпляре — ни до, ни после него таких кю не делали) самовлюбленный козлобаран, как Луи XIV, способный из-за кусочка говна размером с мушиный помет сделать международный скандал. Ну и в-третьих, госсекретарем по иностранным делам был об то время Шарль де Кольбер, маркиз де Круасси — младший брат «того самого Кольбера» и такой же грубый и неотесанный болван-парвеню, как и старший.
Не договоримшись, естественно, о вступлении в войну, послы обиделись и отказались принимать приветственную грамоту от короля царям, потому что Иван и Петр не были названы в ней «великими государями». Тут уже Круасси встал на рога и забыдлил — как, какие-то лягушки с болот требуют звать их единственным в мире титулом для Великого Луя? Пошлинах, оборванцы! Руссиянское посольство лишили содержания и отказались дать проход в Испанию. Так что 31 августа стольники отплыли морем в Сан-Себастьян, 26 ноября 1687 года добрались-таки до Мадрида и 1 декабря получили аудиенцию у короля Карлоса II. Однако он тоже не дал просимого — миллиона ефимков (йоахимсталеров, ака просто талеров — больших серебряных монет, начавших чеканиться в XVI веке во граде Йоахимсталь; в Руссиянии на них набивали год со штампом монетного двора и звали ефимками).
Ефимок
Пришлось в июне 1688 года вертаться взад — в Москву, в Москву (тра-ля-ля-ля). Испанского короля простили (ну, не дал человек денег — может, и не было), а вот на французского затаили обиду. И когда 16 января 1689 года приехали французские иезуиты «с пашпортами от франкского и польского крулей» и попросили пропустить их в Индию и Катай миссионерства ради, Посольский приказ с превеликим удовольствием показал им кукиш с маслом (причем весьма постным). «Гостям недорогим» велено было «тотчас ехать обратно тем же путем за границу; и сие для того, что 1) французский король в грамоте своей писал противно и необыкновенно; а 2) что во время посольства князя Долгорукова во Франции, многая им показана противность с безчестием Российскому государству».
Из Саксонии 8 июня 1684 года приезжал посланник, поздравивший царей с восшествием на престол. В январе 1687 года в Вену выехал боярин Борис Шереметев — послом, ибо война, и надо было иметь у союзника своего постоянного дипломатического представителя. С ним приехали дьяк Иван Волков и подьячие Михаил Волков и Василий Несмеянов, которые 28 мая прибыли в Венецию и имели две аудиенции у дожа. В феврале 1688 года в Венецию же «к родным» выехал иеромонах Иоанникиос Лихудис (один из основателей академии — см. предыдущие серии), которого «по такому случаю» снабдили полномочиями посла, и он вел из столицы республики дипломатическую переписку. К слову, на вопрос венециЯнцев, «желают ли государи российские стать царегородскими императорами?» грек уверенно отвечал — желаютЬ, «и для того близ Крыма построили на реке Самаре город» (см. предыдущие серии).
Козимо III де Медичи
Эпизодические дипломатические контакты случались также с Англией (воевать с турками тоже отказались), Великим герцогством Тосканским (Козимо III денег на войну не дал, но царей поздравил), с папою Римским Иннокентиусом XI (на его грамоту с призывами вступить в союз против османов в 1684 году не ответили, ибо тоже не назвал царей «великими государями» — тупые необразованные быдлы обитали в этой Гейропе) и даже с Женевской республикой — уроженцем ея был Франц Лефорт, его брат входил в совет, управлявший страной, и официально попросил «о произведении чином онаго Франциска Лефорта и о содержании его в любви и милости». За что, собственно, Лефорту в 1687 году и присвоили чин полковника (до того он прозябал в капитанстве)… Об интенсивных «встречах и разлуках» с датчанами, шведами, голландцами и поляками см. предыдущие серии. Так что всего за несколько лет Софья с Василием Голицыным развили довольно бурную дипломатию с проникновением практически во все крупные европейские страны (и даже в кое-какие мелкие), так что чего там рубил Петр (и самое главное - куда) спустя еще всего несколько лет — тайна сия велика есмь.
Правление Софьи — время интенсивной внешней политики России (и шокировать сие может токмо самых упоротых пытрофилов). Началось всё с рассылки по иностранным дворам уведомлений о вступлении царей на трон, а потом — о вхождении в войну с османами и заключении Вечного мира с Жечью. Под сим предлогом весной 1687 года руссиянский посланник Василий Посников побывал в Берлине, столице курфюршества Бранденбургского, а в октябре того же года новый курфюрст Фридрих III прислал своего дипломата в Москву с ответными любезностями. Гораздо более громким получилось путешествие руссиянских послов во Францию и Испанию. 27 февраля 1687 года из Москвы выехали стольники князья Яков Долгоруков и Яков Мышецкой, а також дьяк Кирилл Алексеев со 150 человеками свиты. Целью их было уговорить короля Луи XIV вступить в войну с османами.
Маркиз де Круасси (кликабелен)
Тут руссияне показали свое полное незнание «большого эуропейского политИка» — все приличные люди в Старом Свете были в курсе, что уже лет сто пятьдесят как французы продали Христа и братство белых людей, посылая пушки и специалистов в Истамбул, просто потому, что турки гадили Хабсбургам в Австрии и в Испании. Также князьям не повезло с тем, что Францией правил такой редкостный (в единственном экземпляре — ни до, ни после него таких кю не делали) самовлюбленный козлобаран, как Луи XIV, способный из-за кусочка говна размером с мушиный помет сделать международный скандал. Ну и в-третьих, госсекретарем по иностранным делам был об то время Шарль де Кольбер, маркиз де Круасси — младший брат «того самого Кольбера» и такой же грубый и неотесанный болван-парвеню, как и старший.
Не договоримшись, естественно, о вступлении в войну, послы обиделись и отказались принимать приветственную грамоту от короля царям, потому что Иван и Петр не были названы в ней «великими государями». Тут уже Круасси встал на рога и забыдлил — как, какие-то лягушки с болот требуют звать их единственным в мире титулом для Великого Луя? Пошлинах, оборванцы! Руссиянское посольство лишили содержания и отказались дать проход в Испанию. Так что 31 августа стольники отплыли морем в Сан-Себастьян, 26 ноября 1687 года добрались-таки до Мадрида и 1 декабря получили аудиенцию у короля Карлоса II. Однако он тоже не дал просимого — миллиона ефимков (йоахимсталеров, ака просто талеров — больших серебряных монет, начавших чеканиться в XVI веке во граде Йоахимсталь; в Руссиянии на них набивали год со штампом монетного двора и звали ефимками).
Ефимок
Пришлось в июне 1688 года вертаться взад — в Москву, в Москву (тра-ля-ля-ля). Испанского короля простили (ну, не дал человек денег — может, и не было), а вот на французского затаили обиду. И когда 16 января 1689 года приехали французские иезуиты «с пашпортами от франкского и польского крулей» и попросили пропустить их в Индию и Катай миссионерства ради, Посольский приказ с превеликим удовольствием показал им кукиш с маслом (причем весьма постным). «Гостям недорогим» велено было «тотчас ехать обратно тем же путем за границу; и сие для того, что 1) французский король в грамоте своей писал противно и необыкновенно; а 2) что во время посольства князя Долгорукова во Франции, многая им показана противность с безчестием Российскому государству».
Из Саксонии 8 июня 1684 года приезжал посланник, поздравивший царей с восшествием на престол. В январе 1687 года в Вену выехал боярин Борис Шереметев — послом, ибо война, и надо было иметь у союзника своего постоянного дипломатического представителя. С ним приехали дьяк Иван Волков и подьячие Михаил Волков и Василий Несмеянов, которые 28 мая прибыли в Венецию и имели две аудиенции у дожа. В феврале 1688 года в Венецию же «к родным» выехал иеромонах Иоанникиос Лихудис (один из основателей академии — см. предыдущие серии), которого «по такому случаю» снабдили полномочиями посла, и он вел из столицы республики дипломатическую переписку. К слову, на вопрос венециЯнцев, «желают ли государи российские стать царегородскими императорами?» грек уверенно отвечал — желаютЬ, «и для того близ Крыма построили на реке Самаре город» (см. предыдущие серии).
Козимо III де Медичи
Эпизодические дипломатические контакты случались также с Англией (воевать с турками тоже отказались), Великим герцогством Тосканским (Козимо III денег на войну не дал, но царей поздравил), с папою Римским Иннокентиусом XI (на его грамоту с призывами вступить в союз против османов в 1684 году не ответили, ибо тоже не назвал царей «великими государями» — тупые необразованные быдлы обитали в этой Гейропе) и даже с Женевской республикой — уроженцем ея был Франц Лефорт, его брат входил в совет, управлявший страной, и официально попросил «о произведении чином онаго Франциска Лефорта и о содержании его в любви и милости». За что, собственно, Лефорту в 1687 году и присвоили чин полковника (до того он прозябал в капитанстве)… Об интенсивных «встречах и разлуках» с датчанами, шведами, голландцами и поляками см. предыдущие серии. Так что всего за несколько лет Софья с Василием Голицыным развили довольно бурную дипломатию с проникновением практически во все крупные европейские страны (и даже в кое-какие мелкие), так что чего там рубил Петр (и самое главное - куда) спустя еще всего несколько лет — тайна сия велика есмь.
no subject
Достаточно рот было открыть, что бы вареник проглотить ?
no subject
Ну и в идеале чтобы в Швеции еще был какой-нибудь кризис/переходный период — например восемнадцатилетний сопляк на троне, про которого известно только то что он скачет голый на лосях по Стокгольму.
no subject
Вроде бы считается, что в своё Великое посольство Пётр поехал, чтобы уговорить тамошних помочь ему против турок. Но на турок всем было наплевать, но зато ему там предложили вместе пойти бить шведов. То есть дипломатические успехи там конечно были, но не у Петра. Хотя конечно из всех участников больше всех тогда поднялась именно Россия, наверняка датчане и саксонцы потом жалели, что его позвали.
no subject
Поехал и увидел реальный расклад: проще складывается анти шведская коалиция, нежели антитурецкая — ну так и принял решение участвовать в ней.
В чем дbпломатический неуспех, или дипломатическая неудача ? в том, что отказался от малореального плана ?
no subject
Соообразил похоже, почему до Петра с дипломатией могли быть проблемы.
Первое, у послов просто не было полномочий менять тему переговоров. Послали договариваться против турок - нужно договариваться против турок. А если им вдруг предложат воевать, например, против Китая? Что тут можно было сделать, если ты не царь?
Опять таки протокольные проблемы. Пётр мог плюнуть и простить, что его великим государем не называют. А посол? Он может и рад бы продолжать переговоры, но ведь любой сотрудник посольства по приезде настучит, а враги обрадуются и съедят с потрохами.
no subject
Мои возражения будут в русле развития этих тем= вы сделали шаг вперед, я постараюсь следующий предположить:
- А если им вдруг предложат воевать,- ну так вот, когда посылают посла к влиятельной особе, лучше не начинать с чистого листа. Надо представлять к кому ты едешь, интересы этой персоны( государства) , и его возможности. Поэтому перед направлением "министра" требуется хорошенько изучить вопрос на месте, с уже имеющимся иностранным посланником той страны, да и не им одним, а всяких иных, имеющихся под рукой. Иначе направление "министра" будет иметь вид замаскированного хамства : " помогите мне решить мою проблему, а вот выслушивать вас и сопрягать ее с вашей проблемой я не уполномочен".
А посол?- ну так при Петре Алексеевиче такие проблемы если и были, то не раздувались. Сам государь ( да и не только он, а его наследники престола) вполне спокойно терпели, пока партнер дозреет до того, что бы его, государя, к примеру, стали признавать императором.
Ну а можно, конечно, дать послу строгое наставление. что бы он именно в протокол рогом уперся.
no subject
(https://qebedo.livejournal.com/3392563.html)с уже имеющимся иностранным посланником той страны
Не думаю, что в Москве тогда было много иностранных посланников. Иностранцы конечно были, всякие военные в полках нового строя или купцы, но насколько они были компетентны в таких вопросах? Они там, скорее всего, своих государей видели или никогда или издалека. Вот и приходилось посылать бояр. И даже просто узнать, что против турок они помогать не будут, уже было полезно, уже не зря съездили.