![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Россия, которую нам потеряли - 28
И пошли они до городу Парижу…
Правление Софьи — время интенсивной внешней политики России (и шокировать сие может токмо самых упоротых пытрофилов). Началось всё с рассылки по иностранным дворам уведомлений о вступлении царей на трон, а потом — о вхождении в войну с османами и заключении Вечного мира с Жечью. Под сим предлогом весной 1687 года руссиянский посланник Василий Посников побывал в Берлине, столице курфюршества Бранденбургского, а в октябре того же года новый курфюрст Фридрих III прислал своего дипломата в Москву с ответными любезностями. Гораздо более громким получилось путешествие руссиянских послов во Францию и Испанию. 27 февраля 1687 года из Москвы выехали стольники князья Яков Долгоруков и Яков Мышецкой, а також дьяк Кирилл Алексеев со 150 человеками свиты. Целью их было уговорить короля Луи XIV вступить в войну с османами.
Маркиз де Круасси (кликабелен)
Тут руссияне показали свое полное незнание «большого эуропейского политИка» — все приличные люди в Старом Свете были в курсе, что уже лет сто пятьдесят как французы продали Христа и братство белых людей, посылая пушки и специалистов в Истамбул, просто потому, что турки гадили Хабсбургам в Австрии и в Испании. Также князьям не повезло с тем, что Францией правил такой редкостный (в единственном экземпляре — ни до, ни после него таких кю не делали) самовлюбленный козлобаран, как Луи XIV, способный из-за кусочка говна размером с мушиный помет сделать международный скандал. Ну и в-третьих, госсекретарем по иностранным делам был об то время Шарль де Кольбер, маркиз де Круасси — младший брат «того самого Кольбера» и такой же грубый и неотесанный болван-парвеню, как и старший.
Не договоримшись, естественно, о вступлении в войну, послы обиделись и отказались принимать приветственную грамоту от короля царям, потому что Иван и Петр не были названы в ней «великими государями». Тут уже Круасси встал на рога и забыдлил — как, какие-то лягушки с болот требуют звать их единственным в мире титулом для Великого Луя? Пошлинах, оборванцы! Руссиянское посольство лишили содержания и отказались дать проход в Испанию. Так что 31 августа стольники отплыли морем в Сан-Себастьян, 26 ноября 1687 года добрались-таки до Мадрида и 1 декабря получили аудиенцию у короля Карлоса II. Однако он тоже не дал просимого — миллиона ефимков (йоахимсталеров, ака просто талеров — больших серебряных монет, начавших чеканиться в XVI веке во граде Йоахимсталь; в Руссиянии на них набивали год со штампом монетного двора и звали ефимками).
Ефимок
Пришлось в июне 1688 года вертаться взад — в Москву, в Москву (тра-ля-ля-ля). Испанского короля простили (ну, не дал человек денег — может, и не было), а вот на французского затаили обиду. И когда 16 января 1689 года приехали французские иезуиты «с пашпортами от франкского и польского крулей» и попросили пропустить их в Индию и Катай миссионерства ради, Посольский приказ с превеликим удовольствием показал им кукиш с маслом (причем весьма постным). «Гостям недорогим» велено было «тотчас ехать обратно тем же путем за границу; и сие для того, что 1) французский король в грамоте своей писал противно и необыкновенно; а 2) что во время посольства князя Долгорукова во Франции, многая им показана противность с безчестием Российскому государству».
Из Саксонии 8 июня 1684 года приезжал посланник, поздравивший царей с восшествием на престол. В январе 1687 года в Вену выехал боярин Борис Шереметев — послом, ибо война, и надо было иметь у союзника своего постоянного дипломатического представителя. С ним приехали дьяк Иван Волков и подьячие Михаил Волков и Василий Несмеянов, которые 28 мая прибыли в Венецию и имели две аудиенции у дожа. В феврале 1688 года в Венецию же «к родным» выехал иеромонах Иоанникиос Лихудис (один из основателей академии — см. предыдущие серии), которого «по такому случаю» снабдили полномочиями посла, и он вел из столицы республики дипломатическую переписку. К слову, на вопрос венециЯнцев, «желают ли государи российские стать царегородскими императорами?» грек уверенно отвечал — желаютЬ, «и для того близ Крыма построили на реке Самаре город» (см. предыдущие серии).
Козимо III де Медичи
Эпизодические дипломатические контакты случались также с Англией (воевать с турками тоже отказались), Великим герцогством Тосканским (Козимо III денег на войну не дал, но царей поздравил), с папою Римским Иннокентиусом XI (на его грамоту с призывами вступить в союз против османов в 1684 году не ответили, ибо тоже не назвал царей «великими государями» — тупые необразованные быдлы обитали в этой Гейропе) и даже с Женевской республикой — уроженцем ея был Франц Лефорт, его брат входил в совет, управлявший страной, и официально попросил «о произведении чином онаго Франциска Лефорта и о содержании его в любви и милости». За что, собственно, Лефорту в 1687 году и присвоили чин полковника (до того он прозябал в капитанстве)… Об интенсивных «встречах и разлуках» с датчанами, шведами, голландцами и поляками см. предыдущие серии. Так что всего за несколько лет Софья с Василием Голицыным развили довольно бурную дипломатию с проникновением практически во все крупные европейские страны (и даже в кое-какие мелкие), так что чего там рубил Петр (и самое главное - куда) спустя еще всего несколько лет — тайна сия велика есмь.
Правление Софьи — время интенсивной внешней политики России (и шокировать сие может токмо самых упоротых пытрофилов). Началось всё с рассылки по иностранным дворам уведомлений о вступлении царей на трон, а потом — о вхождении в войну с османами и заключении Вечного мира с Жечью. Под сим предлогом весной 1687 года руссиянский посланник Василий Посников побывал в Берлине, столице курфюршества Бранденбургского, а в октябре того же года новый курфюрст Фридрих III прислал своего дипломата в Москву с ответными любезностями. Гораздо более громким получилось путешествие руссиянских послов во Францию и Испанию. 27 февраля 1687 года из Москвы выехали стольники князья Яков Долгоруков и Яков Мышецкой, а також дьяк Кирилл Алексеев со 150 человеками свиты. Целью их было уговорить короля Луи XIV вступить в войну с османами.
Маркиз де Круасси (кликабелен)
Тут руссияне показали свое полное незнание «большого эуропейского политИка» — все приличные люди в Старом Свете были в курсе, что уже лет сто пятьдесят как французы продали Христа и братство белых людей, посылая пушки и специалистов в Истамбул, просто потому, что турки гадили Хабсбургам в Австрии и в Испании. Также князьям не повезло с тем, что Францией правил такой редкостный (в единственном экземпляре — ни до, ни после него таких кю не делали) самовлюбленный козлобаран, как Луи XIV, способный из-за кусочка говна размером с мушиный помет сделать международный скандал. Ну и в-третьих, госсекретарем по иностранным делам был об то время Шарль де Кольбер, маркиз де Круасси — младший брат «того самого Кольбера» и такой же грубый и неотесанный болван-парвеню, как и старший.
Не договоримшись, естественно, о вступлении в войну, послы обиделись и отказались принимать приветственную грамоту от короля царям, потому что Иван и Петр не были названы в ней «великими государями». Тут уже Круасси встал на рога и забыдлил — как, какие-то лягушки с болот требуют звать их единственным в мире титулом для Великого Луя? Пошлинах, оборванцы! Руссиянское посольство лишили содержания и отказались дать проход в Испанию. Так что 31 августа стольники отплыли морем в Сан-Себастьян, 26 ноября 1687 года добрались-таки до Мадрида и 1 декабря получили аудиенцию у короля Карлоса II. Однако он тоже не дал просимого — миллиона ефимков (йоахимсталеров, ака просто талеров — больших серебряных монет, начавших чеканиться в XVI веке во граде Йоахимсталь; в Руссиянии на них набивали год со штампом монетного двора и звали ефимками).
Ефимок
Пришлось в июне 1688 года вертаться взад — в Москву, в Москву (тра-ля-ля-ля). Испанского короля простили (ну, не дал человек денег — может, и не было), а вот на французского затаили обиду. И когда 16 января 1689 года приехали французские иезуиты «с пашпортами от франкского и польского крулей» и попросили пропустить их в Индию и Катай миссионерства ради, Посольский приказ с превеликим удовольствием показал им кукиш с маслом (причем весьма постным). «Гостям недорогим» велено было «тотчас ехать обратно тем же путем за границу; и сие для того, что 1) французский король в грамоте своей писал противно и необыкновенно; а 2) что во время посольства князя Долгорукова во Франции, многая им показана противность с безчестием Российскому государству».
Из Саксонии 8 июня 1684 года приезжал посланник, поздравивший царей с восшествием на престол. В январе 1687 года в Вену выехал боярин Борис Шереметев — послом, ибо война, и надо было иметь у союзника своего постоянного дипломатического представителя. С ним приехали дьяк Иван Волков и подьячие Михаил Волков и Василий Несмеянов, которые 28 мая прибыли в Венецию и имели две аудиенции у дожа. В феврале 1688 года в Венецию же «к родным» выехал иеромонах Иоанникиос Лихудис (один из основателей академии — см. предыдущие серии), которого «по такому случаю» снабдили полномочиями посла, и он вел из столицы республики дипломатическую переписку. К слову, на вопрос венециЯнцев, «желают ли государи российские стать царегородскими императорами?» грек уверенно отвечал — желаютЬ, «и для того близ Крыма построили на реке Самаре город» (см. предыдущие серии).
Козимо III де Медичи
Эпизодические дипломатические контакты случались также с Англией (воевать с турками тоже отказались), Великим герцогством Тосканским (Козимо III денег на войну не дал, но царей поздравил), с папою Римским Иннокентиусом XI (на его грамоту с призывами вступить в союз против османов в 1684 году не ответили, ибо тоже не назвал царей «великими государями» — тупые необразованные быдлы обитали в этой Гейропе) и даже с Женевской республикой — уроженцем ея был Франц Лефорт, его брат входил в совет, управлявший страной, и официально попросил «о произведении чином онаго Франциска Лефорта и о содержании его в любви и милости». За что, собственно, Лефорту в 1687 году и присвоили чин полковника (до того он прозябал в капитанстве)… Об интенсивных «встречах и разлуках» с датчанами, шведами, голландцами и поляками см. предыдущие серии. Так что всего за несколько лет Софья с Василием Голицыным развили довольно бурную дипломатию с проникновением практически во все крупные европейские страны (и даже в кое-какие мелкие), так что чего там рубил Петр (и самое главное - куда) спустя еще всего несколько лет — тайна сия велика есмь.
no subject
Поехал и увидел реальный расклад: проще складывается анти шведская коалиция, нежели антитурецкая — ну так и принял решение участвовать в ней.
В чем дbпломатический неуспех, или дипломатическая неудача ? в том, что отказался от малореального плана ?
no subject
Соообразил похоже, почему до Петра с дипломатией могли быть проблемы.
Первое, у послов просто не было полномочий менять тему переговоров. Послали договариваться против турок - нужно договариваться против турок. А если им вдруг предложат воевать, например, против Китая? Что тут можно было сделать, если ты не царь?
Опять таки протокольные проблемы. Пётр мог плюнуть и простить, что его великим государем не называют. А посол? Он может и рад бы продолжать переговоры, но ведь любой сотрудник посольства по приезде настучит, а враги обрадуются и съедят с потрохами.
no subject
Мои возражения будут в русле развития этих тем= вы сделали шаг вперед, я постараюсь следующий предположить:
- А если им вдруг предложат воевать,- ну так вот, когда посылают посла к влиятельной особе, лучше не начинать с чистого листа. Надо представлять к кому ты едешь, интересы этой персоны( государства) , и его возможности. Поэтому перед направлением "министра" требуется хорошенько изучить вопрос на месте, с уже имеющимся иностранным посланником той страны, да и не им одним, а всяких иных, имеющихся под рукой. Иначе направление "министра" будет иметь вид замаскированного хамства : " помогите мне решить мою проблему, а вот выслушивать вас и сопрягать ее с вашей проблемой я не уполномочен".
А посол?- ну так при Петре Алексеевиче такие проблемы если и были, то не раздувались. Сам государь ( да и не только он, а его наследники престола) вполне спокойно терпели, пока партнер дозреет до того, что бы его, государя, к примеру, стали признавать императором.
Ну а можно, конечно, дать послу строгое наставление. что бы он именно в протокол рогом уперся.
no subject
(https://qebedo.livejournal.com/3392563.html)с уже имеющимся иностранным посланником той страны
Не думаю, что в Москве тогда было много иностранных посланников. Иностранцы конечно были, всякие военные в полках нового строя или купцы, но насколько они были компетентны в таких вопросах? Они там, скорее всего, своих государей видели или никогда или издалека. Вот и приходилось посылать бояр. И даже просто узнать, что против турок они помогать не будут, уже было полезно, уже не зря съездили.