![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Чисто семейная война - 7
Я король, дорогие мои!
Итак, в феврале 1828 года дон Мигел таки соизволил вернуться на родину предков. Ему было предоставлено братом почетное право подождать, пока его племянница, королева Мария II, достигнет приличного возраста (в 1828 году ей было всего 9 лет), и жениться на ней, став... ну, "королем-супругом" (то есть, 50 на 50, как его бабка Мария I и дед Педру III), а до тех пор инфант становился регентом королевства. Вроде бы, неплохие перспективы для второго сына, который вообще никаких прав на престол не имел, разе что вся многочисленная семья Педру Бразильского умрет в страшных корчах друг за другом. Но "Миха Португальский" имел несколько "отягчающих вину факторов": гнилую сучность, гнилую маму-суку и гнилую партию всяких консервативных радикалов-клерикалов, бесновавшихся при одном слове "конституция". Все они (последние два пункта) надудели Мигелу в ухи, что Педру - "ненастоящий сын своего отца", и реальные права на португальскую корону - только у него.
Мария в изгнании, стенает, страдает и усыхает
Так что "регенток" решил "взять себя в свои руки" и распустил парламент, избранный по Конституционной хартии 1826 года, а вместо него собрал кортесы (ну, такие, которые еще в португальских древностях собирали - "сословно-представительные"), каковые и провозгласили его королем Португалии Мигелом I 23 августа 1828 года. В "пешие эротические путешествия" отправились сразу Конституционная хартия (настоящий король не нуждается в конституциях!) и девочка Мария II (у которой с криком отняли королевский титул), поехавшая в Вену, а затем в Лондон и Париж (но помолвку и обручение, что интересно, новый "королек" с нею разорвать не решился).
Мигел I прежде всего был озабочен проблемой международного признания - без него никто его за настоящего короля и не подержит, да и всякие торговли-дипломатии будут сильно обременены и усложнены. Увы, добиться удалось лишь весьма микроскопических успехов - согласились с тем, что в Португалии имеется король Мигел I, только Ватикан, Испания и США (коварным толстосумам всегда было пофиг, кого оплетать щупальцами своего финансового ЗОГа). Правда, французский король Карл Х и английский премьер-министр герцог Артур Веллингтон слали воздушные поцелуи и обещания любви до гроба. Но в 1829 году правительство Веллингтона с шумом пало, и "вектор поменялся", а на следующий год Карл Х так достал своих французов игрой в Людовика XIV посреди цивилизованного XIX века, что они дали ему пендюля нафиг и провозгласили королем Луи Филиппа I д'Орлеана. В общем, просвещенная Европа показала португальскому обскуранту и держиморде растительный плод семейства фиговых.
Педру I объясняет бразильянцам, как они все недостойны его правой пятки, а поздно!
А бразильский император был таким развитием событий сильно удручен. Онкак последний лох до тех пор всё еще любил брата и сестер, которые также предали и его, и его дочь - Мария Тереза, Мария Франсишка, Изабел Мария и Мария да Ассунсау (видимо, в семье португальских королей была примета - если не назвать девочку Мария, она мгновенно умрет в страшных корчах) публично присоединились к "вероломному брату", и лишь самая младшая сестра, Анна де Хесус Мария (естественно), уехала в Рио к брату Педру. Видимо, уже в 1828 году Педру стал думать про то, что "надо дочери помочь". Тем паче что бразильцы с каждым днем наглели почище диких обезьян - устраивали бесконечные восстания, отделение Уругвая, бунты в армии и буйные крики о "тирании и сатрапизме" - ну, как всегда, когда правитель является человеком порядочным и стесняется свернуть шеи тем, кто садится ему на шею и грызет спину. В 1831 году терпение императора лопнуло, и 7 апреля он сказал своим булькающим и фыркающим подданным - "да пошли вы все", и отрекся от престола в пользу своего шестилетнего сына Педру II. Напоследок "добрый монарх" высказался в духе "а я всё равно люблю Европу и поеду туда, мне там хорошо", показав обитателям страны диких обезьян царственный язык.
Став "практически никем", Педру решил посвятить себя "одной пламенной цели" - вернуться в Португалию, надавать всем люлей и обрадовать свою милую дочурку, вернув ей королевскую корону. Он приплывает в Европу, но там возникает проблема - никто не хочет пускать в дом "непонятного Педру", который ни король, ни император, и вообще не пойми кто. Тогда экс-монарх берет "семейный" титул герцога Брагансы, и дело пошло - ему удалось добиться материальной помощи от "некоторых толстосумских кругов" Англии и Франции. В начале 1832 года он с отрядом "искателей удачи борцов за справедливость" высадился на Азорских островах и быстренько привел сей архипелаг к покорности "законной королеве донье Марии да Глории". Окружающие его дочь, сестра и "лучшие люди из тех, кто не остался в Португалии" (они скоро получили название педристов - pedrista) громко скандировали: "Шайбу, шайбу На Лиссабон! на Лиссабон!"...
Итак, в феврале 1828 года дон Мигел таки соизволил вернуться на родину предков. Ему было предоставлено братом почетное право подождать, пока его племянница, королева Мария II, достигнет приличного возраста (в 1828 году ей было всего 9 лет), и жениться на ней, став... ну, "королем-супругом" (то есть, 50 на 50, как его бабка Мария I и дед Педру III), а до тех пор инфант становился регентом королевства. Вроде бы, неплохие перспективы для второго сына, который вообще никаких прав на престол не имел, разе что вся многочисленная семья Педру Бразильского умрет в страшных корчах друг за другом. Но "Миха Португальский" имел несколько "отягчающих вину факторов": гнилую сучность, гнилую маму-суку и гнилую партию всяких консервативных радикалов-клерикалов, бесновавшихся при одном слове "конституция". Все они (последние два пункта) надудели Мигелу в ухи, что Педру - "ненастоящий сын своего отца", и реальные права на португальскую корону - только у него.
Мария в изгнании, стенает, страдает и усыхает
Так что "регенток" решил "взять себя в свои руки" и распустил парламент, избранный по Конституционной хартии 1826 года, а вместо него собрал кортесы (ну, такие, которые еще в португальских древностях собирали - "сословно-представительные"), каковые и провозгласили его королем Португалии Мигелом I 23 августа 1828 года. В "пешие эротические путешествия" отправились сразу Конституционная хартия (настоящий король не нуждается в конституциях!) и девочка Мария II (у которой с криком отняли королевский титул), поехавшая в Вену, а затем в Лондон и Париж (но помолвку и обручение, что интересно, новый "королек" с нею разорвать не решился).
Мигел I прежде всего был озабочен проблемой международного признания - без него никто его за настоящего короля и не подержит, да и всякие торговли-дипломатии будут сильно обременены и усложнены. Увы, добиться удалось лишь весьма микроскопических успехов - согласились с тем, что в Португалии имеется король Мигел I, только Ватикан, Испания и США (коварным толстосумам всегда было пофиг, кого оплетать щупальцами своего финансового ЗОГа). Правда, французский король Карл Х и английский премьер-министр герцог Артур Веллингтон слали воздушные поцелуи и обещания любви до гроба. Но в 1829 году правительство Веллингтона с шумом пало, и "вектор поменялся", а на следующий год Карл Х так достал своих французов игрой в Людовика XIV посреди цивилизованного XIX века, что они дали ему пендюля нафиг и провозгласили королем Луи Филиппа I д'Орлеана. В общем, просвещенная Европа показала португальскому обскуранту и держиморде растительный плод семейства фиговых.
Педру I объясняет бразильянцам, как они все недостойны его правой пятки, а поздно!
А бразильский император был таким развитием событий сильно удручен. Он
Став "практически никем", Педру решил посвятить себя "одной пламенной цели" - вернуться в Португалию, надавать всем люлей и обрадовать свою милую дочурку, вернув ей королевскую корону. Он приплывает в Европу, но там возникает проблема - никто не хочет пускать в дом "непонятного Педру", который ни король, ни император, и вообще не пойми кто. Тогда экс-монарх берет "семейный" титул герцога Брагансы, и дело пошло - ему удалось добиться материальной помощи от "некоторых толстосумских кругов" Англии и Франции. В начале 1832 года он с отрядом "